Откровение А4. фильм в виде книги - Андрей Шевченко

Игорь, демонстрируя спокойное выражение лица, нажал несколько цифр на телефоне:

– Сергей, зайди к нам наверх, твоя помощь нужна, – сказал он в трубку и, улыбаясь, посмотрел на Майка, который тоже заулыбался.

Зашёл Сергей, личный телохранитель Игоря, было видно, что он спешил. Специально, чтобы понял наш гость, Игорь, не переходя на русский, распорядился:

– Расскажи этому, – указал пальцем, – как и с кем надо разговаривать, что отвечать и с какой скоростью соглашаться. Куда засунуть свой пафос и как рисовать. Не поймёт, дай по морде. – Сергей, поняв команду, не церемонясь, выволок гостя за ухо.

Жестом извинившись перед Идой (она махнула рукой, дав понять, что понимает всё), Игорь прокомментировал:

– Бывает так, что люди знают про себя всё и позволяют себе подобное, но есть моменты, когда надо учитывать сложившуюся ситуацию.

– Понимаю… А Ида туда как попала?

– Сейчас она находится на полпути, если можно так выразиться. Завершающий этап – Дверь. – Игорь указал на сканер. – Рисунок отсканируем, и она окажется в два-дэ.

– Что за сканер такой, никаких лейблов, надписей, одна кнопка всего.

– Ничего не надо больше – спецзаказ. Дверь в два-дэ. Первый и последний. Никому, кроме нас, такой не нужен.

Сергей ввёл непонятливого стейтса с подбитым глазом, было видно, что у нас проблем больше не возникнет. Теперь Игорь был с ним вежлив и спокоен. С четвёртой попытки рисунок удовлетворил требованиям Игоря, он поблагодарил за сотрудничество американского художника и предложил ему подождать внизу в кабинете.

Ида всем своим видом спрашивала: «Когда?» Игорь, как фокусник, взял плёнку с мультяшкой двумя пальцами, другой рукой открыл сканер, положил изображение, закрыл крышку. Искусственно улыбаясь, посмотрел на Иду, потом на меня. Продемонстрировал нам свой указательный палец, выдержал паузу и дал отсчёт:

– Внимание… А Четыре, три, два, один, ноль, минус один, минус два, минус три, минус А Четыре… Старт! Поехали-и! – крикнул Игорь и нажал на кнопку сканера. По мере продвижения полосы света в приборе, сканируя картинку, исчезала Ида – с головы до ног.

И всё стало быть.

– Мы сделали это! – воскликнул Игорь. – То, над чем так долго бились умы в три-дэ, свершилось. Па-ашли вниз. – Приятно видеть небезразличного тебе человека в хорошем расположении духа.

Спустившись в кабинет, Игорь поблагодарил Майка. Из своего бумажника он достал кредитную карточку и вручил её стукнутому. Потом отдал ненужный нам здесь рисунок художнику, и распорядился о доставке гостя в аэропорт. Мы остались одни.

– Понимаешь, А Четыре, я давно занимаюсь два-дэ, но сегодня мы в первый раз отправили туда человека. Через некоторое время Ида вернётся. То, что она увидит там, её ощущения – это переворот. До сих пор не было возможности попасть туда.

– Мне казалось, мы её просто в этот мультик отправили. Так там целый мир?

– В том-то всё и дело, когда я Дверь вчера получил, – всё на свои места встало. Мультик – мультиком, у себя Майк всё по сценарию нарисует и отснимет. Но она сама будет жить, и общаться с теми, кто там… В общем, у них есть контора, подобная нашей. Они Иду и приняли. Разница в том, что мы здесь, в три-дэ, ими занимаемся, а они у себя в два-дэ – нами. Когда я сообщил, что мне надо к ним Иду отправить, мне прислали схемы двери, инструкции – что можно, чего нельзя. Мы контачили через окна раньше – общались, но не ходили друг к другу, а тут Дверь появилась, – с радостью объяснил Игорь.

– Теперь реально ходить туда?

– Да, но они не всех пускать намерены – так же, как и я, не каждого плоскатика сюда пущу.

∞

– Мама, а почитай мне книжку, прямо сейчас, пожалуйста.

– …И Ангелу Филадельфийской церкви напиши: так говорит Святый, Истинный, имеющий ключ Давидов, Который отворяет – и никто не затворит, затворяет – и никто не отворит: Знаю твои дела; вот, Я отворил перед тобою дверь, и никто не может затворить её; ты не много имеешь силы и сохранил слово Моё, и не отрёкся от имени Моего…

– Стоп!

∞

Я вернулся к Семёну в кабинет. Семён рисовал новый знак. Значит, он знаки не только вставляет, но и придумывает новые.

– Твоя табличка «Шамбала»? – спросилось у меня.

– Видел уже? – удивился Семён.

– Видел… Какие знаки ты вставил в слово? И… вообще, куда их там можно вставить? Такое слово… в нём уже всё есть.

– Мне нравится ход твоих мыслей. Правильно, там знаки вставлять некуда. Там уже всё есть… Знаешь, хорошая мысль… Я попробую всё слово в какой-нибудь квадрат вставить…

– Семён, мне сегодня сон приснился, я точно помню, что он был, но я не помню, что именно… У тебя так бывает?

– У меня снов вообще не бывает, они мне не снятся, – не отрываясь от работы, ответил Семён.

– Интересно, почему у тебя так? Ты не узнавал?

– У кого такое узнать можно? Они мне не снятся, наверное, потому, что я не сплю уже двенадцать лет, – буднично поведал мне Семён.

– Ничего себе! Я где-то слышал про таких людей… Вам спать необязательно… И что же ты ночью делаешь?

– Развлекаюсь, – с удивлением ответил он, подразумевая, что чем же ещё можно заниматься в его случае?

Неожиданно, без стука, испугав дверь ударом ноги, появился Еремей, который заморозить всех хочет. Я его узнал – видел на том изображении, которое показывал Семён. Прикинут идеально, во всё белое, ткань – белый лён. На мониторе компьютера Семен показал ему сделанный плакат. Всё как надо… Еремей посмотрел долго, в ухе поковырял, затылок почесал, сказал, медленно как-то, будто каждое слово для него особый смысл имеет:

– Хорошо это у нас получается, я сам захотел внезапно пожить после смерти.

– А надо? – поставил вопрос Семён и перешёл за другой компьютер, позволив заказчику рассмотреть и впечатлиться сделанной работой.

Мне был интересен этот человек – молодой, всё есть. Наверное, от этого такие мысли в голову приходят. Может, с жиру бесится?.. Мне, например, о другом думается.

– Слушай, Еремей, ты вот сначала с попами работал, потом тебя на жизнь после смерти потянуло. Ты креоникой стал заниматься. С чего бы это? – поинтересовался я.

– Не… ну, я поработал в религии и такую вещь понял – не важно самому верить в то, что ты делаешь, важно, чтобы в это верили другие. Они хотят верить в воскрешение, пожалуйста, я предоставляю такие услуги. У меня не просто креоника, мои менеджеры убеждают клиентов, что после заморозки мы читаем курс лекций по попаданию в Рай, пока их опять не оживят. Куда пойти там, что и кому сказать надо. Но это вроде тайное знание, и его понять только после смерти можно, в течение трёх дней… вроде как душа в теле ещё это время. Комично то, что все клиенты – атеисты – в бога не верят. А верят в весь этот развод по поводу рая… Странные люди. Я просто предлагаю им то, что они хотят, – выдал Еремей тайну бизнеса.

– И много ты заморозил? – между прочим спросил Семён.

– Тебе что, точно надо? – с готовностью уточнил заморозчик, доставая электронную записную книжку. Нажав несколько клавиш, он тихо порадовался, увидев текущее число креонированных по всем филиалам мира.

– Точно не обязательно. Плюс-минус тысячу, – пошутил Семён.

– В общем, их тут достаточное количество, – расплывчато ответил Еремей, не озвучив число.

– Это всё, по-моему, из Америки пошло? Любят они всякой ерундой заниматься… – поделился впечатлением Семён. – Мне нравится, как они в своих фильмах пепел умерших над морем развеивают, что-то в этом есть.

– Это самый дешёвый способ хоронить, у них там, – пояснил Еремей, указав пальцем вниз, вероятно подразумевая, что в Америке, исходя из шарообразности Земли, местные сейчас там, где он показал, ходят вверх ногами относительно нас.

– Что вообще об этом церковь думает? – спросил я, мне хотелось обсудить этот вопрос с Еремеем, интересная у него позиция по поводу религии.

– Ничего церковь не думает, она стоит себе, прихожан в себя принимает. А попы, они вообще не думают про веру и всё такое, они занимаются своими делами… Для них те, кто верит и к ним приходит, – это источник дохода. Это игра такая, они кадилом машут или крестятся не потому, что искренне верят… а для того, чтобы исполнить все эти правила и ритуалы, к которым приучили верующих. Искренности, самоотдачи я не видел никогда у попов. Играют. Актёры такие в ермолках.

– Цинично это всё звучит, тем более от тебя, – высказался Семён.

– Семён, запомни, цинизм – это первая ступень к разуму. Побольше бы таких циников, как я… В принципе, смысл религии исчерпывается нравственностью. «Кадилом махать – не яму копать», так попы говорят. По идее ведь, чем более ты нравственен, тем более ты религиозен, или наоборот, я точно не помню. Все эти десять заповедей Моисея – не что иное, как основа и критерий нравственной жизни. На самом деле, Бог присутствует в Мире в нравственном деянии. Всякая мистика о сущности Бога разумным человеком должна быть отвергнута. Верят в Бога слабые, а религию создали сильные для слабых.